Хроникёр | 31.05.11

Арам пододвигает к себе потрепанный сейф – размером с рюкзак, и с лямками, как у рюкзака (правда, сделанными из приваренных к сейфу цепей). Хорошо, что на Араме всегда ватник, иначе цепи стёрли бы ему плечи до кости. А так – вполне неплохо... Почти два года он каждый день бродит по Городу с этим сейфом за спиной, и ничего.

Арам открывает сейф, вынимает из верхнего отделения чистые листы бумаги и карандаш, закрывает сейф, и устраивается у костра с бумагой на колене.

«Преследователи, - начинает писать Арам, - Обустроились под Городом. Власти помогают им проложить адекватный путь от поверхности до необходимой точки, в которой они могут получать свою энергию. Наличие этой энергии в полостях планеты несомненно, но самого Ядра экспедиция так и не обнаружила. Как я понимаю, Преследователи собираются теперь строить под землей какие-то установки – конденсаторы – для улавливания этой энергии. Мои друзья, бывшие в экспедиции, говорят о странных аномалиях —…»

Свистит насадка на носике чайника. Арам, крякнув, откладывает бумагу и поднимается на ноги. Из небольшой сумки он вынимает картонную банку лапши быстрого приготовления и заливает её кипятком.

Запах поднимается чудесный - но все же обидно, что столько возни. Неделю назад Арам ещё лакомился лапшой, для приготовления которой было достаточно выдернуть колечко из основания банки. А потом она подорожала – совсем чуть-чуть – и Арам принял мудрое решение отказаться от подобного излишества.

Лапша готова, но нужно дать ей немного остыть.

«Преследователи уверяют, что прибыли из погибающей Вселенной, я уже писал об этом. Их противники – некие Ксай – поглотили Силовые Ядра их Вселенной, и теперь Преследователи даже не пытаются лгать нам: да, если границы Вселенных смогли преодолеть они, возможно, это удастся и Ксай. Городу и его Жителям ещё предстоит выяснить, насколько полезной может быть помощь Преследователей в обороне от врага, которому они единожды уже проиграли с таким разгромным счётом. И поэтому они оборудуют свою базу, накачают своё оружие так необходимой энергией, и будут нести дозор в нашей звёздной системе – а затем, возможно, и разошлют своих агентов по Галактикам.

…И все же пространственные аномалии, обнаруженные внутри планеты, не дают мне покоя, потому что я, как и кое-кто ещё, знаю о таком же месте на карте Города —…»

Арам выуживает двумя карандашами, взятыми из сейфа же, моток дешевой лапши, и тут немного жёлтого кипятка проливается из банки на край листка. Ругнувшись, он переписывает лист заново до последнего абзаца, а затем немного думает и произносит вслух:

–Нет, об этом пока рано писать.

«Я поклялся хранить нейтралитет, - продолжает Арам, - а потому добытая мною информация не покинет моих губ и этих страниц, но для потомков я всё же скажу – Империя Энигма уже отправила своего лучшего шпиона путями Преследователей. Зачем? Боюсь, безграничное пространство Под Городом не может не показаться заманчивой для этих прирождённых захватчиков».

Ветеран Корпуса Преследователей, Маршал Томтом вот уже несколько лет как стал Квартирмейстером, отойдя от оперативной деятельности. Теперь его задача – руководить снабжением и обороной базы Силового Ядра и размещением на ней Техников и Преследователей. Большим ударом для него стал полный провал обороны из главной базы и бегство в другую Вселенную.

Теперь Томтом будет ещё жёстче муштровать своих подчинённых, и уж поверьте – каждый миллиметр доступного под Городом пространства новой базы будет под контролем Маршала Томтома. И плевать на все пространственные аномалии!

Риска почти всю свою жизнь была безжалостной космической пираткой, и никто не верил, что у этой «переосмыслившей свою жизнь» свирепой фурии есть хоть какие-то шансы на выживание при Инициации Ядра. И если бы не настоятельные рекомендации Эссео, никто вовсе бы не пропустил Риску к Ядру, памятуя о её славе пиратки, способной единолично украсть даже целый спутник планеты.

Однако её пропустили, и она прошла инициацию. Нельзя сказать, что внешне её характер хоть немного изменился в лучшую сторону. Она так же груба, вульгарна и никогда не упустит шанса отпустить колкость, которая ранит даже самое непробиваемое самолюбие. Однако со дня посвящения в Корпус ни разу её меч не был поднят во имя злого дела. А сколько добра он принёс – уже и не счесть.

«Хэррш» - это зловещий шелест, у которого нет источника. «Хэррш» - это звук удара дугового кинжала, который перерубает ваш позвоночник. «Хэррш» - это возглас в ночи, после которого наступает звенящая тишина.

Хэррш – это лучший шпион Императора Астарха. Но никто, никто в Империи не подозревает, что Хэррш так же получает своё тройное императорское жалование и от Имперского Канцлера Франкопана Омма. Получает его лишь за то, что возможно, когда-нибудь, окажет Франкопану небольшую услугу…

Арам называет себя самым непредвзятым и самым неофициальным хроникером Города. Водя дружбу с огромным количеством людей по всей планете, он с юных лет собирал и изучал тайную историю Города – приоткрывая завесу загадок над истинным положением вещей десятилетия и даже столетия назад, раскрывая мотивы участников событий и вникая в причины и предпосылки самих событий так глубоко, как, казалось бы, невозможно вникнуть, опираясь лишь на скудные обрывки информации о, скажем, восстании роботов Грегори Шторма.

К зрелому возрасту Арам был уже совершенно нищ, потому что так и не научился зарабатывать на хлеб, но зато знал всё, что только можно было так или иначе узнать об истории Города за последние пятьсот лет.

И тогда, видя, как мир густеет вокруг него с каждым днём, как появляются Пси, безумствует Морро и плетут интриги городские кланы, Арам понял, что пора заняться не прошлым, а настоящим. Порой событий одного дня нынешней насыщенной истории может хватить будущим историкам на десять лет исследования.

Теперь Арам всегда, везде и повсюду носит с собой небольшой сейф из облегченного титана, купленный на деньги, вырученные с продажи старенького спидера – своего последнего имущества. В этом сейфе – все рукописи Арама. Ночуя у горящих бочек под мостами, он ежедневно ведет записи, которые завещал опубликовать только через 15 лет после собственной смерти.